Ваятели Великой Победы

«КТО ХОТЬ ОДНАЖДЫ ВИДЕЛ ЭТО…»

Не за горами то время, когда о Великой Отечественной войне мы будем узнавать не от очевидцев тех событий, а из архивных данных. Время, к сожалению, неумолимо. Поэтому так важно записать воспоминания тех, кто еще может рассказать о грозных событиях 1941-1945 г.г., и бережно хранить воспоминания тех, кого уже нет с нами.

Предлагаемый очерк посвящен, как сейчас принято говорить, активному участнику Великой Отечественной войны Федору Андреевичу Дудоладову, который все 1418 дней и ночей находился в пекле сражений с гитлеровской военной машины. За храбрость и мужество, проявленные в боях с фашистами награжден боевыми орденами и медалями. Из них – три ордена Отечественной войны, орден «Красной Звезды», шестью медалями.

Закончив войну в Праге, гвардии капитан Дудоладов не один десяток лет плодотворно трудился в нашем районе. В начале 50-х годов был вторым секретарем Большеигнатовского райкома ВКП(б). Неоднократно избирался депутатом районного Совета, членом райкома партии. Многие годы являлся блестящим лектором, пропагандистом партийного и комсомольского просвещения.

НАКАНУНЕ

Ф.А. Дудоладову довелось ощутить войну с первых её часов. 229-й корпусной артиллерийский полк, где он проходил срочную службу в Красной Армии, дислоцировался в непосредственной близости от границы Германии. Летние лагеря располагались вблизи районного центра Львовской области Яворова – небольшого чистенького городка. Перед началом войны Ф.А. Дудоладов был командиром отделения связи, в звании младшего сержанта.

С весны 1941 года полк стоял в летних лагерях. В мае прибыло пополнение: 300 человек жителей г. Львова. Это были уже немолодые семейные мужчины, служившие ранее в польском войске или вообще не знавшие армейской жизни. В батарею определили 20 человек. Из них 2 украинца и 18 евреев. Среди них были директор универсального магазина, боксёр, массажист, парикмахеры, музыканты и один грузчик. За три месяца их надо было научить солдатским премудростям.

Работать с ними было непросто. Возраст, «плохое» знание русского языка, разное служебное и имущественное положение, довольно хорошее образование – все это создавало определенные трудности в их обучении. Все они по возрасту годились молоденькому младшему сержанту в отцы и не очень стремились подчиняться молодому командиру. Это были эрудированные люди, знавшие польский, украинский, еврейский, а многие – и немецкий язык. Знали зарубежную литературу, были знакомы с русской классической и советской литературой. Но воспитаны они были в буржуазной националистической Польше.

Начало войны Ф.А. Дудоладову пришлось встретить рядом с этими людьми. За несколько дней до начала войны почти весь личный состав полка был выведен на строительство пограничных долговременных оборонительных сооружений. В лагере остались только люди для несения караулов и внутренней службы.

Утром в пятницу 20 июня 1941 года младший сержант Дудоладов получил приказ от командира батареи, которая находилась на укрепительных работах. В батарее не было штатного политработника, ежедневные политинформации поручено было проводить Ф.А. Дудоладову. Ему было приказано принести письма и газеты, подготовить политинформацию. Населенный пункт, куда надо было явиться, находился в 20 км. Шагая до места работы батареи, младший сержант Дудоладов видел непрерывные колонны войск, двигавшихся в сторону границы. Было видно, что колонны войск идут не на ученья, а на работу. По неуловимым признакам чувствовалось, что колонны артиллеристов, сопровождающие орудия на конной тяге, обозы с патронами и снарядами, двигались к границе, а не на полигон, где проходили учения.

В памяти отца запечатлелись серьезные лица красноармейцев.

Из воспоминаний отца:

«Мои сослуживцы, полуголые, вымазанные землей и глиной, встретили меня громогласным «Ура». Они обрадовались не мне, а письмам и газетам, которые я принес. У каждого из них в родных краях остались родители, сестры, братья, невесты. Все они ждали добрых весточек. Молодые, они радовались всему – солнцу, лету, цветам. Они еще не знали, что уже через день на них обрушится черная тень фашистской свастики, смерть, страдания, кровь».

…Политинформацию Ф.А Дудоладов закончил словами: война вот-вот. Удивленно и гневно блеснули глаза командира батареи: как это сержант мог сделать такой вывод? Лейтенант пригласил младшего сержанта прогуляться и дал ему выволочку. Оба и не подозревали насколько «ляпнутые» по молодости слова близки к истине.

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ

В субботу, 21 июня отец возвратился с укрепработ в лагерь и снова видел, как по шоссе войска двигались в сторону границы.

Во второй половине дня начали убирать с открытого места орудия, тягачи, автомобили, прицепы. Их убирали под сосны, чтобы спрятать от воздушного наблюдения.

Рано утром в воскресенье, 22 июня раздался сигнал тревоги. Над лагерем гудели самолеты, били зенитные орудия, стреляли из пулеметов. Все это было для военнослужащих не ново. Зенитные части упражнялись в стрельбе ежедневно. И никто не обратил внимания, что самолеты имеют другой звук и другой силуэт, что неподалеку рвутся бомбы.

Младший сержант Дудоладов вернулся в палатку, чтобы продолжить прерванный сон. Но тут за палаткой послышались голоса. Два, недавно прибывших в часть из училища, лейтенанта разговаривали между собой.

- Ну, как?

- Немец перешел границу, продвигается, штаб корпуса в Яворове бомбили, бомбы попали не в здание, а в пруд.

Прибежал связной из штаба полка и сказал, что необходимо загрузить три машины боевым имуществом и подъехать к штабу полка в общую колонну. Погрузили несколько десятков километров кабеля, телефонные аппараты, радиостанции, инструменты и другое имущество. У штаба уже собралась колонна: орудия, прицепы со снарядами, кухни, автомашины. На выезде из леса на открытую дорогу колонна была обстреляна из пулеметов с немецких самолетов. Так в первые часы войны в части появились убитые и раненые.

Вскоре въехали в расположение части. Здесь уже похозяйничали немцы – после артобстрела горел склад боеприпасов, рвались снаряды.

Со складов неприкосновенного запаса бойцы получили двойной комплект патронов, подсумки к ним, новое обмундирование, заменили противогазы, получили новые винтовки и несколько пистолетов-пулеметов Дегтярева.

Колонна двинулась в район боевых порядков, определенных на случай войны. По пути присоединился небольшой отряда, работавший на строительстве укрепления. Полк обрел полную боевую численность.

Бойцы шли на войну, но еще не верили в неё, надеялись, что это вооруженная провокация. Ведь с Германией был заключен пакт о ненападении. Понимание войны пришло лишь тогда, когда увидели жен офицеров-пограничников с ребятишками на руках, бегущих от границы, когда увидели раненого командира одного из дивизионов. Видели, как немецкие орудия неподалеку от колонны накрыли один из полков. Оттуда выносили раненых, разбегались покалеченные лошади.

Часть, где служил отец, получила приказ занять боевые порядки. И уже через 2-3 часа пришлось отбивать атаку гитлеровцев. Отделение, которым командовал Ф.А. Дудоладов, обеспечивало связью наблюдательный пункт командира полка. В первые дни войны, когда пехота не успевала из-за внезапности нападения занимать намеченные рубежи, приходилось применять наряду с гаубицами стрелковое оружие и гранаты. Рубежи меняли часто, заново окапывались. За какие-то день-два спины гимнастерок превратились в белые жесткие панцири. На младшем сержанте Дудоладове кроме прямых обязанностей лежала обязанность опекать новобранцев. Никто из львовских жителей при отступлении через этот огромный город не отстал и не «затерялся». Они своими делами показали себя настоящими солдатами Красной Армии.

Несмотря на то, что нападение было внезапным и вероломным, наши войска нанесли большой урон врагу, значительно ослабили его и приблизили Победу.

ОТСТУПЛЕНИЕ

Тяжелым грузом на солдатскую совесть легли первые месяцы войны. Войска Красной Армии отступали, приходилось отдавать врагу города, села, обрекать на мучения, издевательства советских людей.

Полку, где воевал Ф.А. Дудоладов, выпала горькая доля участвовать в тяжелой обороне и оставлении городов. Остались позади древний Львов, мать городов русских – Киев, Перяслав-Хмельницкий, где когда-то было провозглашено навечно единение Украины с Россией. Остался на западе и Днепр, украинский город Канев, где на днепровской круче могила Тараса Шевченко, места, воспетые великим Гоголем – Миргород, Великие Сорочинцы и Диканька.

Солдатам стыдно было видеть плачущих, а иногда негодующих женщин, стариков, серьезные глаза ребятишек в оставляемых ими селениях. И все больше зрела, росла и мужала лютая ненависть к врагу.

ВПЕРВЫЕ НА ЗАПАД

И настал день, когда 18 января 1942 года войска Юго-Западного фронта в районе города Изюм Харьковской области и в других местах нанесли мощный удар по врагу и перешли в наступление.

Полк держал оборону по реке Северный Донец. Всего лишь река отделяла наши войска от вражеских позиций.

Атаке наших войск на этом участке предшествовал короткий, но интенсивный артиллерийский удар. В лютую стужу артиллеристами было жарко – они «играли» снарядами в одних гимнастерках. Оборонительные объекты противника были разрушены ураганным огнем. Это позволило занять пехоте село Каменка.

Враг упорно сопротивлялся и перешел в контрнаступление. С воздуха наши наступающие войска бомбили и расстреливали «Юнкерсы». Ф.А. Дудоладова и командира отделения разведки Шалву Габиташвили одна из бомбежек застала на улице Каменки. Оба плюхнулись в снег. Лежали рядом. Отец поднялся цел и невредим, а его товарищу перебило левую руку. С помощь индивидуальных перевязочных пакетов отец перевязал Шалву, привязав в руке палку из опасения перелома, и втиснул в кабину автомашины, разгрузившей снаряды. Раненый просил укрыть его потеплее – большая потеря крови давала о себе знать. Уже в 70-е годы отец разыскал однополчанина Шалву Габиташвили и даже побывал у него в гостях. Он работал народным судьей в Тбилиси.

Полк продвигался вперед, и бойцы видели изуродованные вражеские орудия, развороченные блиндажи, землянки, траншеи. И везде трупы, и трупы в серо-зеленой немецкой форме. Это вселяло в бойцов уверенность в Победе. Укрываясь от бомб и снарядов, бойцы использовали немецкие окопы и блиндажи. В землянках – награбленные у мирных жителей перины, подушки, другая домашняя утварь. Здесь же бойцы знакомились с гитлеровскими газетами. Увидели на снимках всю гитлеровскую верхушку рейха.

В памяти отца сохранился такой эпизод. Однажды, часов в 8 вечера, взвод связи добрался до маленького поселка, из которого немцы уже ушли, а наши еще не заходили. Усталые, озябшие и голодные «ввалились» в первую попавшую хату. Там соломой топилась печка. Свет был только от топки. У печки, почти в темноте, сидели ребятишки, женщины, подкладывая в топку солому. В темноте люди не видели, кто пришел – свои или немцы. Когда услышали от вошедших «Добрый вечер» и поняли, что это самые настоящие свои, поднялось невообразимое. С отца сорвали шапку, кто-то из ребятишек торопился вперед других заполучить «красногвардейскую звездочку». Шапку вернули уже без неё.

На отце был теплый бушлат с двумя рядами пуговиц и скоро один ряд пуговиц со звездочками тоже оказался у ребятишек. Смех, слезы, радость, рассказы, как жилось при немцах. Хорошего в той жизни было мало.

И еще один урок политграмоты получили бойцы взвода связи в этом поселке. В хату привели пленного, освобожденного из немецкого лагеря. Худой – кожа да кости. Его рассказ об ужасах немецкого лагеря леденил душу. Из первых уст – от ребятишек, женщин, пленного узнали о том, что несет гитлеровская армия мирным народам.

ТЯЖЕЛЫЕ ИСПЫТАНИЯ

Но нашу страну и армию ждали тяжелые испытания.

До августа 1942 года полк оборонял города, и населенные пункты на юге Украины после чего отошел на Северный Кавказ.

Но даже в самых тяжелых переделках, казалось бы, в безвыходном положении, во вражеском окружении солдаты Красной Армии находили выход и били врага. Попадая в окружение наши люди, не теряли присутствия духа, сохраняли оружие, воинскую форму, знаки различия и с боями пробивались к своим. Одиночки собирались в группы, обретали командира, проходили по тылам противника десятки и сотни километров, по пути нанося вред врагу и возвращались на Большую землю. Снова вставали под Красные знамена воинских частей и соединений. Так могли поступать люди, глубоко верящие в свой народ, Родину, её руководителей.

Из воспоминаний Ф.А. Дудоладова: «Мне довелось (в 1942 году) выводить группу солдат, попавших в окружение в донецких степях. Не было слышно боя, фронт отошел далеко, не появлялись наши самолеты. Но ни один человек из группы не подвергался унынию или сомнению. Стремление у всех было одно – выйти к своим и бить врага. Короткими летними ночами мы прошли на восток сотни километров. А когда осторожно заходили в населенные пункты, чтобы запастись водой и пищей, ни один из группы не принял многочисленных предложений добрых тетушек и молодых казачек остаться у них, выдав себя за сына или мужа, сбросив красноармейскую форму. Группа вышла и на Северном Кавказе и влилась в родную часть в полном составе».

И НАЗВАНА НОВОРОССИЙСКОЙ

Весной 1942 года за отличные боевые действия 229-му корпусному артиллерийскому полку было присвоено наименование – 69 гвардейский. В том же году на знамени полка засиял первый орден Боевого Красного Знамени. Летом 1944 года полк был преобразован в 40 гвардейскую артиллерийскую бригаду.

Путь полка пролег от заснеженных вершин Кавказа через Украину, Польшу к Берлину и Праге. Еще шесть орденов украсили его знамя. Седьмым по счету, но первым по значению стал высший орден страны – орден Ленина – за отличные боевые действия при взятии Берлина.

Бригада, в составе которой состоял полк, получила звание Новороссийской за участие в боях при освобождении этого города-героя.

…6 января 1943 года полк получает новую боевую задачу: совершить марш по железной дороге из района Орджоникидзе до Туапсе. Здесь – под Туапсе несколько дней шли бои. По приказу командующего Закавказским фронтом полк снялся с боевых порядков и совершил 200-километровый марш-бросок от Туапсе под Новороссийск.

Лили беспрерывные холодные дожди со снегом. День и ночь шли тракторы со 152 мм орудиями со скоростью 3-5 км в час. Восемь дней продолжался тяжелый марш. Несмотря на поломки тракторов, трудные погодные условия, горные дороги, воины выполнили боевой приказ и точно в срок заняли свои боевые позиции под Новороссийском и были готовы к ведению боя.

3 февраля 1943 года на полк была возложена особо ответственная задача: в период высадки десанта в ночь с 3 на 4 февраля в район предместья Новороссийска -Станичку – подавлять и уничтожать артиллерийские и минометные батареи противника.

4-7 февраля вместе с первыми частями десанта высадились и две корректировочные группы полка. Под постоянным артобстрелом, частыми бомбежками немецкой авиации они корректировали огонь артиллерии полка и группы. Артиллерийские орудия располагались на Сахарной голове – так называется гора – самая высокая точка над Новороссийском. Именно там обеспечивал связь взвод, которым командовал капитан Ф.А. Дудоладов.

Полк с февраля по 16 сентября выполнял задачи, поставленные командованием армии.

16 сентября – день освобождения Новороссийска от немецких захватчиков. Ежегодно жители города отмечают эту дату. К подножию памятников, мемориальных досок ложатся цветы, как дань уважения и памяти павших.

Путь на запад лежал почти по тем же местам, по которым полк отступал. В Яворове бойцы побывали в своих казармах и двинулись дальше – на Польшу.

ОСВОБОЖДАЯ ПОЛЬШУ

В составе войск Красной Армии, 1-го Украинского фронта 40 гвардейская Новороссийская артиллерийская бригада участвовала в боях за освобождение Польши, которое началось в июле 1944 года.

В результате наступательных боев был освобожден город Горохов Волынской области. Не давая опомниться врагу, наши войска устремились к реке Западный Буг. После форсирования этой водной преграды войска Красной Армии перешли границу Советского Союза и Польши. Среди освобожденных, был город Замостье. Здесь в 1920 году сверкали клинки конармейцев легендарного Буденного.

Тяжелые бои развернулись при форсировании рек Сана и Вислы. Здесь гитлеровцы рассчитывали остановить советские войска, оказывали упорное сопротивление. Сломив его, наши войска создали несколько плацдармов на западном берегу Вислы, среди которых наиболее значимым был Сандомирский. Огневые позиции артиллерийской бригады были распложены на окраине города Сандомир – древнейшего города Польши. Когда-то в 17 веке этот город являлся центром польской интервенции против Российского государства.

В августе 1944 года положение на Сандомирском плацдарме стабилизировалось. Наши войска перешли к прочной обороне и подготовке к предстоящим боям. Основной задачей, поставленной командованием перед артбригадой, было борьба с артиллерией противника.

В Польше в бригаду влился дивизион артиллерийской разведки, сформированный во время войны в Ялге, что под Саранском. Вместе с 40 артбригадой в обороне стоял отдельный корректировочный разведывательный авиационный полк. Он выполнял задачу по разведке ненаблюдаемых целей и их поражения. Самолеты этого полка вели обнаружение целей и корректировали огонь артиллеристов.

Здесь же выполнял поставленную задачу дивизион аэростатного наблюдения. Аэростаты все время «мозолили» глаза немцам, выявляя цели. Почти непрерывно немцы вели артогонь по ним или высылали самолеты. Нередко офицерам-наблюдателям приходилось покидать корзины аэростатов с парашютами. Они тоже несли потери, получали ранения.

В обороне кое-когда выпадало непродолжительное свободное время. В бригаде был создан дом отдыха. Через него прошли десятки солдат, сержантов и офицеров. Дом отдыха находился в зоне артобстрела, но красноармейцы относились к этому привычно и неплохо отдыхали.

В декабре 1944 года в газете «Красная звезда» была опубликована фотография группы отдыхающих, среди запечатленных на ней и Федор Андреевич Дудоладов. Этот отдых давал бойцам хорошую зарядку на будущие бои.

Польский народ тоже пережил все ужасы оккупации. Поэтому наши войска встречали радостно – приветствовали советскими и польскими флагами. А в одном из сел ксендз (католический священник) встретил войска Красной Армии приветственным лозунгом, написанным по-русски и протянутым через улицу.

В одном из селений на берегу Вислы, как только отгремел бой, откуда-то из укрытия вышел старик со скрипкой, снял шляпу, низко поклонился и к изумлению бойцов выдал на своей скрипке знаменитую русскую «Катюшу».

Население Сандомира и его окрестностей активно помогали нашим саперам возводить мост через Вислу и насыпать дамбу к нему. В советские праздники на многих домах вывешивались флаги.

12 января 1945 года по убедительной просьбе союзников-англичан и американцев, которым грозил разгром во Франции, началось наступление Красной Армии. Оно явилось заключительным в освобождении Польши. Густой туман исключал применение авиации и затруднял действия артиллерии. Вот когда приходились результаты разведки целей, которые были получены во время обороны на Сандомирском плацдарме.

Сороковая гвардейская Новороссийская артиллерийская бригада стремительно продвигалась на запад, иногда не успевала за танками. К концу января советские войска подошли к реке Одер – нынешней границе Польши.

Наши войска готовились переправиться через Одер по наведенному саперами мосту, когда части немецкой дивизии СС «Мертвая голова» ударили во фланг. Их целью было уничтожение переправы, и отрезать наши войска на западном берегу Одера. А надо сказать, что эта река полноводная с быстрым течением. Переправу спасла одна из батарей 40 артиллерийской бригады. Командир батареи за эту переправу получил звание Героя Советского Союза.

В походном положении в двух километрах от переправы застала батарею атака гитлеровцев. Приняв бой, артиллеристы прямой наводкой из пушек расстреливали бронированные машины врага.

Так после тяжелых боев Красная Армия вступила на территорию гитлеровской Германии, завершив освобождение Польши.

Шестьсот тысяч советских воинов отдали жизни за свободу польского народа. Многих своих боевых товарищей оставил на польской земле и гвардии капитал Ф.А. Дудоладов. Еще больше их приняли санбаты и госпитали. И все это – во имя жизни на земле.

Из шести орденов и на гвардейском знамени 40 гвардейской Новороссийской артиллерийской бригады один – за освобождение народной Польши.

НА БЕРЛИН

В феврале 1945 года артиллерийская бригада, перейдя с боями Одер, заняла боевые порядки по реке Нейсе, ставшую впоследствии границей Польши и ГДР. Началась тщательная подготовка к наступлению на Берлин – мечта и желание каждого бойца Красной Армии.

И первым этапом и преградой в этом наступлении стала Нейсе. Река не так велика, но форсирование водной преграды всегда влечет за собой дополнительные трудности и немалые потери людей и техники. Река была огорожена дамбами, а это облегчало противнику создание дополнительных фортификационных сооружений. Все это требовало от наших войск особо тщательной подготовки и большой скрытности, чтобы не дать врагу заранее узнать места переправ.

Из воспоминаний отца: «Находясь в логове фашистского зверя, мы на каждом шагу убеждались, как долго и настойчиво Германия готовилась к войне. Военные предприятия, оборонительные пояса, специально построенные дороги, населенные пункты, превращенные в узлы сопротивления, дома, оборудованные под оборонительные точки. В сосновом лесу, где мы сосредоточились для последнего удара, под землей был пороховой завод, и на поверхности – пороховые склады, раскиданные по всему лесу. Это были массивные сооружения с полутораметровыми бетонными стенами, стальными дверями и ставнями на окнах. В каждом складе было по 150 тонн пороха. Для маскировки всего этого на крышах складов был посажены 15-летние сосны, равные по высоте соснам, растущим на земле. Асфальтовые дорожки, соединяющие склады, были выкрашены под цвет леса. Наши летчики рассказывали, что с воздуха этот объект обнаружить не удавалось. Вот это нам и пригодилось. Лес укрывал от вражеского наблюдения пороховые склады – от поражения минами, снарядами и даже бомбами. Лес был заполнен до отказа. Артиллерийские и минометные батареи, укрытые в земле танки, зачехленные брезентом «Катюши». Близко к берегу саперы подтягивали плавсредства и готовые конструкции моста. Подтягивались стрелковые части. Все готовилось к «прыжку» через реку для последнего удара. Были предприняты строгие меры маскировки. Запрещена работа радиостанций, не дымили костры, саперы «возились» втихую. Не урчали моторы танков, движение в направлении леса разрешалось только ночью без света. Велась тщательная разведка противника».

Никто из солдат не знал, когда наступит время «Ч», но каждый ощущал, что оно неумолимо приближается. Каждый понимал, что может не дожить до светлого дня Победы, но каждый готов был идти на самое трудное и опасное, чтобы выполнить приказ Верховного Главнокомандующего – добить фашистского зверя в его собственном логове – Берлине и покончить с войной.

В дни, когда ожидалось самое важное, многие решили связать свою судьбу с партией. Боевой клич «Коммунисты, вперед!» звучал в самых трудных сражениях. Авторитет коммунистической ленинской партии в годы войны значительно возрос. Тысячи и тысячи фронтовиков вступили в партию в 1941 году, когда над Родиной нависла смертельная опасность. И вот, в преддверии Берлина, снова новый массовый приток в партию. Капитан гвардии Дудоладов был членом партийной комиссии, где решался окончательный вопрос о приеме. Главной рекомендацией вступающему являлось то, как он проявил себя в боях.

На сохранившейся фотографии военных лет запечатлено заседание парткомиссии, проходившее на крыше порохового склада 14 апреля 1945 года – за 2 дня до начала наступления. Рассматривалось решение парторганизации разведывательного дивизиона о приеме в партию. Отец сидит второй слева. Справа от него сидит начальник политотдела бригады гвардии подполковник Куренков И.Ф. – до войны 1-ый секретарь Атяшевского РК ВЛКСМ, уроженец Мордовии.

16 апреля 1945 года войска первого и второго Белорусских фронтов и первого Украинского, взломав оборону противника, перешли в наступление на Берлин. Через два часа после артподготовки по наведенному саперами мосту, бригада перешла Нейсе и устремилась к Берлину.

ОТ БЕРЛИНА ДО ПРАГИ

Прорвав оборону врага и форсировав Нейсе, войска 1-го Украинского фронта устремились по автостраде Дрезден-Бреслау-Берлин. Немцы отчаянно сопротивлялись. Особенно это было ощутимо на реке Шпрее, на которой расположен Берлин. В городе Котбус была сосредоточена крупная группировка войск. Её пришлось громить с помощью сил авиации, танков и других войск. В городе немцы оставили своих смертников, которые укрывшись в домах, наносили урон Красной Армии. Пришлось оставлять подразделения и даже части для очистки города от этих стрелков. То же самое было в городах Любен и Люббенау. Но основные силы не останавливались, шли вперед, оставляя части для разгрома вражеских гарнизонов. У этих городов была оставлена артиллерийская бригада, в которой воевал капитан Дудоладов. Разгромив эти гарнизоны, взяв в плен личный состав, часть войск подошла к предместью Берлина, включившись в уличные бои, остальные получили другой приказ. Необходимо было разгромить девятую немецкую армию, которая шла на помощь берлинскому гарнизону. Артиллеристы заняли позиции на дорогах, пересекающих автостраду. Установив пушки, стрелковое оружие, расстреливали перебегающих группами немцев. На дорожном полотне укрыться негде, дорога была устлана трупами врага. Многие из немцев поднимали руки, сдаваясь в плен. Их формировали в колонны и отправляли с небольшой охраной в тыл. И здесь немцы сохранили свой педантизм. Впереди колонны шли генералы и офицеры, за ними солдаты.

Порой обстоятельства складывались так, что трудно было понять, кто у кого в окружении. Немцы были окружены нашими войсками, а они, прорываясь на запад, обтекали и окружали отдельные подразделения Красной Армии. Получался такой «слоеный пирог». Летчикам трудно было работать в таких условиях – будешь бить по врагу, попадешь по своим.

Немецкое командование делало все, чтобы не допустить советские войска в Берлин. Были попытки зажечь хвойные леса вокруг Берлина, чтобы преградить путь огнем. Но леса не горели – было сыро. Во всех возможных укрытиях были оставлены смертники с фаустпатронами. Среди них было немало стариков и подростков, мобилизованных уже в конце войны. Но ничто не могло остановить наступление Красной Армии. Бои в Берлине подходили к концу.

29 апреля часть, где воевал отец, вывели из боя и сосредоточили в одной из деревень. На другой день бойцы двинулись на юг. По солдатскому «беспроволочному телефону» стало известно, что Красная Армия идет на помощь восставшему народу Чехословакии. Немцы бросили против них танки и авиацию. Пражане по радио обратились с призывом к Красной Армии помочь им.

По приказу Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина на помощь Праге было выдвинуто три армии, из них – две танковые. На самой широкой дороге было тесно, и часть войск двигалась проселочными дорогами. Шли по освобожденной территории. Мирные жители пахали и сеяли.

Из воспоминаний отца: «8 мая мы подошли к Судетским горам, по которым шла граница Чехословакии. Все войска сбились на одну дорогу, она стала тесной, движение то и дело стопорилось из-за пробок. Во время одной из таких остановок, ко мне подбежал радист и доложил, что командир бригады гвардии полковник Петруня вызывает огонь на себя. Он находился в поселке, впереди по движению колонны. В поселок вошла механизированная колонна немцев на танках и бронетранспортерах с целью разделить нашу колонну и прорваться на запад. Полковник и с ним еще 4 человека забаррикадировались в одном из домов и готовы корректировать огонь.

Я быстро нашел начальника штаба бригады, доложил ему. Он приказал: «Разверни первую попавшую батарею. Мне – радиостанцию на второй этаж отдельного здания за дорогой, от меня – телефон на батарею».

Жестом руки я показал командиру батареи: «Батарею - с дороги» и протянутой рукой дал направление стрельбы. За четыре года войны мы научились в бою понимать друг друга с полуслова, с полужеста. В знак того, что понял, он кивнул головой. Понял он и то, что приказ исходит не от меня (я не имел права ему приказывать), а от командира старше меня.

Пока он ставил батарею, подтаскивали боеприпасы, я организовал связь. На это ушли считанные минуты. Батарея заработала. Поселок, прижатый к подножию горы, наблюдался хорошо и командир бригады, находившейся в этом поселке, указывал по радио, куда бить.

После наших залпов, немцы рассеялись, оставляя танки, бронетранспортеры, орудия, тягачи. Возникшая вперед пробка, рассосалась, взревели двигатели танков, автомашин, тягачей. Колонна двинулась».

Во время одной из остановок в горах по радио пришла шифровка. В ней говорилось о предстоящей ночью общей капитуляции немцев,и было сказано, что при малейшем сопротивлении отдельных немецких частей или подразделений поступать как на войне.

Из воспоминаний отца: «Когда стемнело, мы остановились на вершине хребта, как раз на линии границы Чехословакии и Германии, о предстоящей капитуляции стало передавать московское радио. Около нашей автомобильной станции, где был включен на полную мощность динамик, собрались сотни людей из всех родов войск. Летели вверх пилотки, люди обнимались, подкидывали вверх друг друга, на глазах у многих были слезы. А потом началась стрельба из всех видов оружия. Вверх летели трассирующие пули и снаряды, строчили пулеметы и автоматы, ухали зенитные орудия…». Танкисты тоже не удержались, повернув орудийные башни в сторону гор, дали несколько залпов.

К рассвету 9 мая советские войска спустились с гор на равнину и, рассредоточившись по нескольким дорогам, ускоренно без задержек шли на Прагу.

Из самых отдаленных от дорог селений народ пришел, чтобы посмотреть на Красную Армию. В праздничных национальных костюмах, с букетами цветов, многие с детьми на руках, люди стояли стеной вдоль дорог. Солдаты ехали по живому коридору, везде звучало «Наздар» - по-чешски «будьте здоровы», «да здравствует». Каждый хотел что-то подарить своим освободителям, просто дотронуться.

Из воспоминаний отца: «Когда остановились, нас окружила толпа улыбающихся с радостными лицами людей. Объятия, поцелуи, разговор на смешанном чешско-русском языке. Ко мне протиснулась пожилая плачущая женщина, обняла меня и не отпускала. У меня в планшете была цветная открытка с портретом Сталина в маршальской форме. Увидев её, женщина перерывающим голосом спросила:

- Сталин?

- Сталин.

С мольбой в глазах она посмотрела на меня. Я отдал ей портрет. Она прижала его к губам, потом подняла вверх и побежала показывать потрет всем.

Да, в то время для народов Чехословакии Сталин был олицетворением побед и героизма советского народа и его Армии».

Красавица Прага ликовала. Везде были чешские и советские флаги, портреты руководителей обеих стран. На улицах разбирались баррикады, закрашивались немецкие наименования улиц и площадей, парков и скверов, восстанавливались чешские.

В Праге, а потом в районе города Брно (второй по величине город Чехословакии) часть отца простояла до осени 1945 года. В июле бойцам вручили награды, «заработанные» в последние месяцы войны. Бригада получила на свое знамя шестой по счету орден – орден Ленина. Командир батареи получил звезду Героя, многие получили ордена и медали. Гвардии капитан Дудоладов получил орден. Его вручал командир артиллерийского соединения Герой Советского Союза подполковник Петров. В Праге у отца было много встреч – с бывшими узниками пражского гестапо, с бывшими белогвардейскими офицерами, бежавшими когда-то из Советской России, с простыми чехами. Побывал он с товарищами в Национальном театре на опере.

До демобилизации гвардии капитан Дудоладов побывал по служебным делам в Венгрии, Австрии, Румынии. Демобилизовался он в 1946 году. Вернулся в Мордовию с рекомендательным письмом политотдела бригады.

Обком ВКП(б) направил его работать в Кочелаевский райком партии (ныне Ковылкинский район) заведующим организационным отделом, позже работал вторым секретарем этого райкома партии. В 1949 году поступил учиться в областную совпартшколу в г. Саранске, а в 1951 году приехал по направлению на работу в Большеигнатовский райком партии.

Часто встречался с молодежью, со школьниками, проводил большую работу по военно-патриотическому воспитанию юного поколения большеигнатовцев.

За свой ратный труд гвардии капитан Дудоладов был награжден боевыми орденами и медалями. Среди них: три ордена Отечественной войны, орден «Красной звезды», Гвардейским знаком, медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За оборону Киева», а также юбилейными медалями.

ВСТРЕЧИ ОДНОПОЛЧАН

В 70-е годы прошлого столетия стали традиционны встречи однополчан-фронтовиков. На них собирались люди, спаянные опасным и тяжелым военным трудом, братской фронтовой дружбой, неимоверными лишениями, совместно пролитой кровью. Встречи были организованы и проведены Советом ветеранов 40-й гвардейской Новороссийской артиллерийской бригады в тех местах, где ветераны в годы Великой Отечественной шли с боями. Сначала отступали, а потом гнали фашистов с родной земли.

Гвардии капитан Дудоладов Ф.А. встречался со своими однополчанами несколько раз – в Одессе, Новороссийске, Яворове – Львове, Саранске.

Каждая из этих встреч оставляла неизгладимые впечатления в памяти. Ведь довелось увидеть боевых побратимов, победивших смерть, прошедших тяжелый и славный путь от первых минут войны до победного салюта. И везде ветеранов встречали тепло, с большим вниманием и уважением, торжественным чествованием. На встречах устанавливалась непринужденная, товарищеская, задушевная атмосфера. И хотя у всех в волосах была седина, обращались друг к другу по имени, реже по фамилии. Чаще звучало: Алексей, Иван, Семен Яковлевич. А случалось, что не сразу узнавали друг друга, ведь прошло 35-40 лет со времени последней встречи.

Часто слышалось: «Ты помнишь? А это помнишь?». С горечью вспоминали о погибших друзьях. Могилы однополчан остались в горах и долинах седого Кавказа, на просторах Украины, на равнинах Польши, на берегах Терека, Днепра, Вислы, Одера, Нейсе, Шпрее. И в Берлине, и в Праге.

Делились и рассказали о мирной жизни. Все фронтовики после демобилизации включились в работу по восстановлению народного хозяйства, и каждый нашел достойное место в жизни.

Памятной была встреча в г. Яворове – здесь отец в первые дни увидел и почувствовал войну. Ветераны посетили казармы, где жили и учились осенью 1939 года. А в соседний поселок, бывший курорт бывших польских панов, ходили в баню. Из близлежащей деревни Колоницы взял жену командир взвода.

Из воспоминаний отца: «В этом лесу мы проходили закалку, ночуя в снегу, несмотря на лютые морозы. Из этого родника мы пили студеную воду на коротком привале во время тяжелого перехода с броском при полной выкладке. А у этого колодца нам подбросил веселую шутку любимец полка майор Залозный, погибший в феврале сорок второго. А на месте стадиона, где 9 мая проходил праздничный митинг, мы 1 мая 1941 года, за 52 дня до начала войны, печатали парадный шаг».

Вот и другие отзвуки солдатской памяти:

«Помните, из этого склада утром первого дня войны мы под артиллерийским обстрелом получали патроны, подсумки, а некоторым заменяли винтовки автоматами? А из этого склада мы грузили на машины снаряды, этот склад немец артогнём не нащупал…»

И везде цветы, слова благодарности, у старшего поколения – слезы на глазах. Дни были насыщены встречами, мероприятиями. Свободного времени хоть и было мало, даром не пропадало. Было о чем поделиться друг с другом…

К сожалению, время неумолимо. Отца не стало в августе 2006 года. В семейном архиве остались фотографии военных лет, со встреч с однополчанами, их письма.

Китель с наградами мама – Анна Сергеевна Дудоладова передала в Большеигнатовский музей боевой и трудовой славы. Здесь же офицерская планшетка. Её в музей передал сам отец. Кстати, во время встречи в Одессе на неё претендовали музейные работники этого города, но отец решил тогда сберечь её для будущего нашего музея. Что он со временем и сделал это.

ШЕСТЬДЕСЯТ СЕМЬ ЛЕТ СПУСТЯ

В сентябре 2009 года мне довелось побывать в Новороссийске – в местах боевой славы, где в годы войны сражались бойцы 40-й Новороссийской гвардейской артиллерийской бригады. Многое стало более близким и понятным из биографии отца. Экскурсовод, хотя была маленькой девочкой, помнила те годы, когда город восстанавливали из руин, когда жители Новороссийска стояли в очередях за водой, когда еще гремели взрывы, найденных и обезвреженных саперами боеприпасов. Поэтому свой рассказ она дополняла личными воспоминаниями.

В сентябре 1978 года в канун 35-летия разгрома немецко-фашистских войск в Новороссийске, был открыт памятник-ансамбль «Линия обороны». Памятник сооружен в районе цементных заводов. Здесь были остановлены фашистские полчища, рвавшиеся на Кавказ.

Высоко поднялась балка-стела. На ней – четыре мощных кулака, сжимающие автоматы. У монумента на пьедестале установлен остов железнодорожного вагона, изрешеченного пулями.

Вершина Сахарная голова (558 м) возвышается над Новороссийском. Здесь занимала свои позиции артиллерийская бригада, отсюда бойцы вели огонь по Малой земле, помогая горстке отважных бойцов удержать этот малый плацдарм на берегу Цемесской бухты. Сейчас на гору ведет асфальтированная дорога, а в сорок третьем бойцы-артиллеристы по грунтовым дорогам поднимали 152 мм орудия в гору, вкапывали их, долбя камень и мерзлую землю. Вблизи ансамбля «Линия обороны» находятся руины Дома культуры цементников – остов здания сохранен как памятник героям войны. Перед ним на постаменте установлен танк Т-34, недалеко – могила погибшим защитникам Новороссийска. И всюду живые цветы. Кстати, новороссийцы остановку в этом месте неофициально называют «У танка». И её знает каждый.

Во время экскурсии побывали мы в мемориале «Малая земля». Трудно передать словами те чувства, которые переживаешь при его посещении. Это надо видеть и слышать. Посетили Площадь Героев, где зажжен Вечный огонь и покоится прах прославленных героев битвы за город Ц.Л. Куникова и Н.И. Сипягина. Здесь же погребены участники боев за Новороссийск в сентябре 1943 года. Каждое из имен золотыми буквами вписано в историю Великой Отечественной войны. За каждым из этих имен – светлый образ людей, отдавших самое дорогое – свою жизнь во имя спасения Родины.

Практически на каждой центральной улице Новороссийска есть памятник его защитникам. У города-героя очень богатая военная биография. И новороссийцы берегут и чтят память защитников города.

Я благодарна отцу за то, что он оставил свои воспоминания, записи, публикации о войне. Жаль, что не все можно было рассказать в «застойные» 70-е. А сколько солдат ушло после войны, оставив о себе лишь имя в памяти родных и близких. Каждый из них мог бы написать свою историю, свою правду о войне.

Светлая им память!

Н. ТАМБОВЦЕВА.

Надежда Федоровна Тамбовцева.

431670, РМ, с. Большое Игнатово, ул. Школьная, д.6.