По Указу Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1939 года было начато формирование и 137-й стрелковой дивизии. Было сформировано три стрелковых полка, которые получили номера: 771-й, 624-й, 409-й, и два артиллерийских — 497-й гаубичный и 278-легкий. 409 стрелковый полк дислоцировался в г. Саранске. Офицерский состав полка находился в городе, а рядовой и сержантский состав был приписан из Мордовии. Поэтому уже 23 июня они получили повестки и явились в Саранск на сборный пункт в «Красные казармы». Уже 1 июля 1941г. 137 дивизия под командованием полковника Гришина Ивана Тихоновича отправляется на фронт и 10 июля 1941г. сосредотачивается в районе г. Орша, совершает марш 200 км в район Червонного Осовца. С 12 по 17 июля 1941 г. принимает бой с 1-й танковой дивизией армии Гудериана. Ларионов С. С., командир пулеметной роты 2-го батальона 409-го стрелкового полка, капитан в отставке: — Наш батальон ехал последним в полку, и, очевидно, во всей дивизии. Двенадцатого июля мы высадились из вагонов в шестидесяти километрах от Кричев. Шестнадцатого июля наш батальон, которым командовал капитан Ким, занял оборону примерно в четырех километрах западнее Кричева, у деревни Сокольничи. В батальоне было шестьсот человек, в том числе в нашей пулеметной роте — сто двадцать, и двенадцать пулеметов. С нами было четыре орудия. На рассвете следующего дня, семнадцатого июля, мы увидели, как по шоссе прямо на наши позиции движется колонна танков, двадцать машин. Очевидно, завидев нас, колонна развернулась в боевой порядок, и танки быстро пошли в атаку. Мы открыли огонь, и минут через тридцать танки повернули назад, оставив на поле семь горевших машин. Вскоре гитлеровцы начали артобстрел, налетели самолеты, а часов в одиннадцать в атаку снова пошли танки, на этот раз шестнадцать. За танками шли 20—25 мотоциклистов и человек пятьдесят пехотинцев. К этому времени нам подвезли бутылки с горючей смесью, и когда кто-то из наших поджег первый танк, немцы заметались: идти вперед или отступать. Потом загорелся второй танк, третий — это вело огонь орудие с фланга. Но вскоре три танка зашли нам в тыл, подбить их мы не сумели, и они начали утюжить окопы. …Оставшиеся в живых бойцы 2-го батальона 409-го полка после боев в Кричеве влились в 7-ю авиадесантную бригаду и сражались в ней, пока все не вышли из строя. Через три недели боев из батальона остались в живых только лейтенант Сергей Ларионов и политрук Евгений Шемякин, но вскоре и они были ранены. В Мемориальном музее военного и трудового подвига Саранска хранится список земляков, бойцов 409-го стрелкового полка, погибших на подступах к Кричеву в июле 41-го. Далее дивизия задержала немцев на р.Сож, выдержав бой в течение 5 дней, находясь в окружении. Прорвав кольцо окружения в районе Милославичи, дивизия совершила марш в 107 км и перерезала шоссе Кричев-Рославль. К 11 сентября она заняла оборону на р. Судость в районе Боклань. В конце сентября 1941 г. 137 с/д снова была окружена и вновь успешно выходит из окружения и сосредотачивается в с. Селец. В составе 137 с/д начинает выход из окружения 409 с/п. Это происходит 6 октября 1941 г. в районе г.Трубчевска в 15 км от станции Навля. Но попытка выйти из окружения успеха не имеет. 15 октября 1941 г. полк несет потери до 200 человек. Полк углубляется в брянские леса. Позже полку 9 ноября 1941 г. все-таки удается выйти из окружения между Брянском и Карачевым.. Хотя полк вышел из окружения организованно, с оружием, по приказу местного командования весь рядовой состав был влит в действующие под г. Тулой части. Для формирования 409 полка нового состава осталось лишь 30 человек командиров. В деревне Александровка 2-я в Белоруссии еще живы старушки, которые помнят, как шли здесь бои в июле 41-го. В начале войны им было по 13–16 лет. Старушки помнят все. – «Солдаты на поле лежали побитые, как овечки… Через нашу деревню немцы провезли привязанными к машине двух раненых… В лесу встретила солдатика, раненого в ноги, он попросил у меня сухарика или водички, но я сама была вся в крови. Он сказал, чтобы мы спасались, и умер… Солдаты убитые лежали друг на друге, штыками поколотые. Западный ветер подует — дышать нечем… Мы взяли веревки и стали носить их в ямки. А такие все были молодые, красавцы… У нас в селе было много раненых солдат, спасали их, а потом они обували наши лапоточки и — на восток, догонять своих…» С.Т.Снежинский, командир роты 409-го сп, побывал на месте, где стояла его рота. Время почти сровняло окопы, но следы боев остались: нашел ржавую саперную лопатку, несколько винтовочных гильз. Походил по брустверу, показал, откуда наступали тогда немцы, где стояли его пулеметы. Даже сейчас, в мирное время, неуютно было себя чувствовать на этом пятачке берега, где стояла его рота. Степан Трофимович смотрел на поля за Сожем и вспоминал: «В лугах, когда ушли отсюда, мы часто натыкались на трупы наших бойцов, переползая, прятались за убитых. Воду пили из луж, ничего не боялись, и не болели…» Миронов Е. И., житель села Милославичи: «После боя немцы несколько дней не разрешали появляться на поле боя, а там были еще раненые, просили помощи. Тех, кто ходил туда, немцы задерживали и избивали. Лишь спустя несколько дней они собрали все село с лопатами на захоронение трупов. На каждую группу местных жителей был назначен один немец-надсмотрщик. Несколько дней мы сносили трупы в небольшие могилы, по два, четыре, шесть человек, и закапывали. Во время этого захоронения некоторые трупы начали разлагаться, но многие лежали, словно только что умершие. Мы пытались собрать документы убитых, но за это немцы избивали прикладами. Удалось сохранить документы всего восемнадцати человек…» …Старинное белорусское село Милославичи в нескольких километрах от Варшавского шоссе между городами Кричев и Рославль. Еще несколько лет назад сельская церковь стояла в снарядных отметинах: с ее колокольни вел в 41-м огонь по нашим наступающим бойцам немецкий пулеметчик. Сейчас церковь реставрируется, не видно и снарядных отметин, оставленных на ее стенах в 41-м артиллеристом сержантом Ленским. Глядя на свежевспаханное поле, трудно представить, что тогда в августе 41-го, здесь царила смерть. На памятнике погибшим в центре сельского кладбища всего несколько фамилий, это тех, у кого нашли документы. На самом деле, на этом поле и на кладбище погибли тогда в бою не менее 400 наших солдат. Мария Степаненко, одна из последних местных жителей, которая помнит, что происходило здесь в начале августа 41-го: От края и до края, все поле было в телах погибших, — рассказывает она. — Наши как поднимутся в атаку, так их с кладбища пулеметом. Взяли кладбище, так с церкви немцы стреляют. Убитых мы потом прикапывали в ямках. Житель Милославичей Сергей Сташевский останки нашего солдата нашел два года назад на своем огороде. Рядом лежала винтовка и радиостанция. Подошли двое трактористов, что пахали поле боя. Несколько лет после войны здесь еще выпахивали кости погибших… И кто-то ел хлеб, выросший из праха погибших. Всего 18 фамилий на памятнике нашим погибшим солдатам…
Мы мертвым глаза не закрыли, Придется нам вдовам сказать, Что мы не успели, забыли Последнюю почесть отдать. Не в честных солдатских могилах — Лежат они прямо в пыли. Но, мертвых отдав поруганью, Зато мы — живыми пришли! Не правда ль, мы так и расскажем Их вдовам и их матерям: Мы бросили их на дороге, Зарыть было некогда нам. Ты, кажется, слушать не можешь? Ты руку занес надо мной… За слов моих страшную горечь Прости мне, товарищ родной…
Кручинкин Н.А.
Использованы материалы книги Киселева В.П. «Однополчане»
